Хэдок остановился, переводя дух, я же слушала, открыв рот, и пыталась переварить новое видение истории, о котором даже не подозревала:

– А дальше?

– Альтазар приземлился рядом со своим кораблем. Попал внутрь и стал думать, как жить дальше. Атмосфера Гризальда ему совершенно не походила, ни та, что была, ни изменившаяся после катаклизма. И он принялся за эксперименты… Несколько десятков лет пытался придумать, как ему выйти наружу и восстановить свою цивилизацию. Вроде бы даже пытался клонировать членов экипажа, используя остатки их ДНК, но ничего не вышло.

– А местные? Те, что в бункере?

– Вышли наружу через двадцать местных лет, когда запасы еды подошли к концу. Полный откат цивилизации на самое дно, отсутствие материалов для поднятия промышленности заново. Они фактически вернулись к истокам своего развития, плюс ко всему – новый воздух им не подходил так же, как и Альтазару.

– Но в той книге, – вспомнила я. – Которую ты подарил, все было иначе.

– Книги пишут, чтобы скрыть правду. И она, как правило, ужасна.

– Что может быть ужаснее подобной катастрофы?

– В ней хотя бы никто не виноват. Никто не виноват в попадании метеорита в корабль, а вот в том, что произошло дальше… – Хэдок тяжело вздохнул, зажмурился, будто вспоминал нечто, что причиняет ему особенно неприятные ощущения. – В какой-то момент Альтазар понял, что единственный способ выживания – это выведение нового вида на основе особей из местного населения. Но для начала их следовало, так сказать, отловить. Он не был воином, но его знаний хватило, чтобы провести операцию по вживлению системы безопасности корабля в единственное живое существо, которое осталось с ним – пса. Новый усовершенствованный организм с повышенными боевыми навыками и заложенной внутри программой: охранять последнего члена экипажа и помогать ему во всем. Местные, конечно, пытались оказывать сопротивление, но что такое встретиться почти ничего не понимающему человеку с передовой технологией? У них не было шансов.

– И что сделал Альтазар?

– Представился Богом, который способен их спасти, некоторые его способности и внешний вид вполне позволяли это сделать. У него были крылья, рост больше двух метров, а еще сияющий ореол вокруг тела. Его раса умела читать мысли, и вдобавок он владел технологиями, которые казались чудом.

Взяв образцы клеток у местной расы, он провел сотни экспериментов, не всегда этичных с нашей точки зрения. Совместил чужую ДНК со своей и получил нас – почти такими, как мы есть сейчас. С внешностью тех людей и кровью, идентичной по составу расе Альтазара.

А еще он был тщеславен. Наверное, потому и додумался назвать себя не иначе как Дизайнером Жизни. Ведь это он ее создал фактически заново на Гризальде. Действительно, Бог!

Я слушала и переваривала, в голове тут же возникали вопросы.

– Ты сказал, это заняло у него много лет. Сколько, если быть точнее?

– Больше двухсот. Представители его расы жили гораздо дольше нашей. И эта фора во времени дала Альтазару уникальную возможность заниматься целенаправленной селекцией для выведения лучших особей, тогда как более слабые использовались в качестве рабской силы. Не убивать же, если функционируют. Плюс ко всему они с легкостью клонировались сотнями штук, что позволяло быстро заселить планету и восстанавливать все заново, но уже так, как приказывает император. Старая культура была полностью забыта, а ее следы стерты. Зато теперь у нас есть пирамиды и новые храмы….

– Это ужасно…

– Это был вопрос выживания двух видов, – отрезал Хэдок. – Не нам теперь его обсуждать. Примерно через двести пятьдесят лет после крушения Альтазар все же получил женскую особь, способную от него понести. Родился первый жизнеспособный гибрид, однако тут же вскрылись первые проблемы. Догадываешься какие? Ты же жила на аграрной планете, проведи параллели.

Пришлось напрячь мозги, чтобы вспомнить, как местные работяги рассказывали, что модифицированные помидоры не хотят переопыляться с другими – обычными. Соответственно их семена оказывались бесплодными.

– Гибрид не мог дать потомства, – озвучила вслух я.

– Именно. Точнее, не мог дать его с подавляющим большинством местных самок, хотя исключения все же находились. Примерно одна на миллион. И тогда перед Альтазаром встала новая задача: научить всех своих потомков распознавать необходимых для продолжения рода людей на генетическом уровне. А еще тот самый пес старел… Даже усиленный механикой организм был не способен жить вечно, и Альтазару пришлось искать нового носителя, разумеется, ни одного подходящего животного не нашлось, и тогда выбор пал на человека. Но не каждый организм был способен принять изменения. У кого-то не подстраивалось тело, у кого-то разум отвергал многочисленные импланты, плюс ко всему человек всегда оставался человеком, со множеством эмоций и собственных чувств, и чтобы принять искусственный интеллект, Альтазару приходилось отключать центры мозга, ответственные за эмоциональный спектр. В какой-то момент появился первый из таких, как я, – Дизайнер Смерти в теле человека.

– Но ведь ты умеешь чувствовать, – возразила я.

– Умею, но это отдельная история. Скорее, неизбежное побочное действие совмещения в одном теле двух Дизайнеров.

Я устало потерла виски, все было так сложно и в то же время достаточно легко. Разве что одного я пока не понимала.

– Дизайнер Жизни всегда один, – начала я. – А потомков в разное время было много. Почему Ронан не видит свою пару, а ты видишь?

– Потому что и Альтазар был один. Он так и не придумал, каким образом наделить всех своих потомков этой способностью. Я ведь уже говорил, что он достаточно сильно отличался от нас, например, чтение мыслей никто из гибридов не унаследовал. Зато проявилась другая способность – перенимать на расстоянии часть сознания в момент смерти предыдущего владельца. Когда Альтазар умер, его первый сын проснулся не таким, как прежде. В его голове оказались знания и умения отца. Частички не структурированной информации из генетики, а также способ, как пересадить из одного организма в другой систему Дизайнера Смерти.

– Так значит, все предыдущие Дизайнеры Смерти были сделаны руками потомков Альтазара. Никакой мистики – только хирургия.

Хэдок кивнул.

– Нахождение подходящего человека, а после операция. Теперь ты понимаешь, почему моя бабка не могла пустить под нож своего сына Ронана? Настоящая мать никогда так не поступит. А вот мой отец Урсун был готов сделать подобный выбор. Одно помешало – мой дядя убил его раньше.

– Это ужасно. – Внутри меня все сжималось от осознания такого потребительского отношения к живому существу.

А Хэдок продолжал:

– Но ты не дослушала. Кроме знаний перешло и кое-что еще. Способность воспринимать мир иначе. Так, как его видел Альтазар – раскрашенным в другие краски и цвета, где каждый человек выглядел по-своему, чтобы находить нужных людей.